Родителям

[Donian]

- Старая, больная стерва! Да сколько же можно?! Ненавижу ее! Всех ненавижу!! - девушка быстро шагала в сторону парка, бормоча под нос маты и проклятия. Подруга едва поспевала за ней. - Пора куда-нибудь съезжать! Честное слово, она меня заживо в могилу сведёт!

читать дальше?

- Может успокоишься наконец? - деловито предложила подруга, постоянно сбиваясь с шага. - Она все-таки твоя мать. И заботится о тебе. Может она по-другому не умеет? Попробуй понять ее... найди компромисс! Ты же не хочешь до конца жизни с ней ругаться?
- Вероятно, это мне и предстоит! - фыркнула девушка в черном и резко остановилась. - Всю жизнь спорить с ней о том, что у меня есть свое собственное мнение и что если оно отличается от ее мнения, оно необязательно неверное. Ф-фух...
Девушка подошла к скамье и бухнулась на нее, швырнув рядом сумку. Затем достала из кармана сигареты и закурила. Подруга аккуратно присела рядом с ней.
- Алиса, послушай... мне кажется тебе просто надо с ней поговорить. По душам. Рассказать, что тебя не устраивает, в чем считаешь ее неправой... Да что я тебе объясняю? Ты будущий психолог! Сама понимать должна, как это все лучше разрулить.
- Лиза, ты не понимаешь. Я уже столько раз пыталась... ничего не выходит! Она просто не желает ко мне прислушиваться! Мне уже 21 год, а она все еще бегает за мной и говорит, что мне делать и как думать! Это реально выводит из себя.
Девушка нервно затянулась и надолго замолчала. Ее проблемы с матерью были совсем не оригинальны и ничем не интересны. Очень обыкновенные проблемы. Просто если у большнства такие вещи исчерпывались годам к 17, то в этом случае споры и скандалы продолжались до сих пор с памятного 16-тилетия. Тогда Алиса впервые оделась так, как захотела, сходила в парикмахерскую, в тату-салон, где сделала татуировку на плече и пробила бровь и губу, а также привела домой парня. Шок мамы, увидившей все ЭТО передать невозможно. Еще утром ее маленькая принцесса уходила гулять блондинкой, а вернулась позже обычного да еще и в таком виде. Понятное дело, разгорелся скандал. Было сказано слишком много лишнего, чтобы обе забыли об этом на следующий же день, но обе не могли остановиться. Так продолжалось по сей день. Мать все также ворчит по поводу ее стиля, дочь все также огрызается. Одно неосторожное хмыканье и пороховая бочка взрывается.
-Знаешь, Лиз, пойду-ка я домой. Я еще не знаю, что я ей скажу, но пора с этим заканчивать. - Алиса затушила сигарету и поднялась со скамейки. - Или мы наконец закончим все это, или я куда-нибудь перееду.
-Вот и хорошо, - улыбнулась Лиза. - Иди, давай. Не теряй время.
Алиса в задумчивости зашагала в сторону дома, придумывая, что же сказать матери. Как начать? ведь главное - первое слово. А там уж как понесет. Девушка долго мялась у двери, но в конце концов вставила ключ в замок и повернула. Мама сидела на кухне и нервно курила. Заметив дочь, она по привычке подскочила, пытаясь спрятать сигарету, но потом опомнилась и опустилась на место.
- Желаешь продолжить? - холодно спросила мать, смотря в пространство.
- Не желаю. Хочу наконец расставить все точки над "и". - вздохнула Алиса и села на стул напротив. - Скажи мне пожалуйста, что тебя конкретно во мне не устраивает?
- Все в порядке, - мама перевела на нее взгляд. Усталый, больной, равнодушный.
- Нет, так не пойдет! - заявила девушка. - Давай на чистоту. Тебе за меня стыдно? Ты меня стесняешься? Ты... ненавидишь меня?
Женщина вздрогнула, ее глаза расширились от потрясения, сигарета едва не выпала из ослабевших пальцев.
- Что за глупости ты говоришь, Алиса? - дрожащим голосом спросила мама. - Как ты могла такое подумать?! Я же твоя мать!
- Ну, знаешь, последние пару лет как-то не было похоже. - съязвила Алиса и криво ухмыльнулась. И тихо добавила, - совсем непохоже. Так объясни. Что же так? В чем причина?
- Ты слишком резко изменилась, - после долгого молчания ответила женщина и закурила снова. Дочь, уже не стесняясь, тоже достала и подожгла сигарету. Мать неодобрительно повела бровью, но сдержалась.
- И тебя это настолько сильно не устроило, что ты перестала нормально со мной общаться?
- Нет. Я... мне тяжело было принять тебя такой. Я хотела вырастить тебя совсем по-другому. Хотела видеть в тебе то, чем сама не смогла стать. Воспитать дочь, которой я бы гордилась... - ее голос дрогнул и на скатерть упала прозрачная капля. - Ты всегда останешься для меня той маленькой девочкой, которую я когда-то водила в садик. Это впечатление никогда не изменится. Ты... когда свои дети будут, ты поймешь, как... сложно их... отпускать. Давать жить своей жизнью... отказаться от своих планов, дать волю... быть такими, какими они сами хотят быть. Я... прости меня, дочка... Я же всегда хотела тебе только лучшего... И совсем забыла, что ты уже выросла, что можешь сама за себя решать... Но когда видишь, что все получилось не так, как ты хотела, что все труды пошли прахом, что перед тобой совершенно другой человек... которого ты совсем не знаешь... и этот человек - твоя дочь. И тогда не можешь удержаться. Мечешься в посиках выхода, возможности все исправить... Злишься, нервничаешь, делаешь и говоришь глупости... я...
Она все говорила и говорила, слезы текли по ее щекам... Казалось, что за несколько минут она постарела на десяток лет. Морщины стали заметней, уголки губ опустились, сгорбилась спина, опустились плечи. И так невыносимо больно было на это смотреть. Алисса даже не поняла, в какой момент она оказалась сидящей рядом с матерью, обнимающей ее за плечи и плачущей так же горько, как она. Прошло довольно много времени, прежде чем обе они успокоились и смогли говорить нормально. Пепельница была до краев заполнена пеплом и окурками, на кухне стояла завеса дыма, а они все сидели и молчали. Молчали обо всем: о своих обидах, о своих переживаениях, и понимали друг друга без слов. Наконец мама встрепенулась и предложила:
- Давай сходим в магазин? Купим чего-нибудь сладкого. Помнишь, как мы раньше по вечерам ходили и покупали всякие вкусности перед сном?
- Конечно помню, мамочка, - прошептала Алиса, вставая. - тогда одевайся, а то не успеем до закрытия.
Они вышли на улицу, болтая ни о чем дошли до магазина, купили конфет и пирожных. Алиса чувствовала себя самой счастливой на земле. Рядом она, та самая мама, женщина из детства, улыбчивая, веселая и заводная. За эти годы она уже успела забыть, какая она на самом деле.
Окрыленная вновь обретенным равновесием, девушка не заметила, что мама отстала на пару шагов, как замешкалась на дороге, шаря в сумке. Громкий гудок, глухой удар, короткий вскрик и снова удар. Алиса очень медленно повернулась. Дорога и капот машины были залиты красным, повсюду валялись конфеты и раздавленные пирожные, несколько человек, собравшиеся в кучку около чего-то, лежащего на асфальте. Или кого-то?.. На негнущихся ногах Алиса подошла ближе. Каштановые волны волос разметались по серой дороге, слипшиеся от крови, голова была повернута под невероятным углом, руки раскиданы в стороны, куртка была порвана в некоторых местах. А широко распахнутые карие глаза, с неестественно расширенными зрачками смотрели на нее. Смотрели не отрываясь. А девушка видела, буквально ощущала, как жизнь медленно уходит из них. Тает задорный огонек, который после стольких лет снова заставил эти родные глаза светиться счастьем.
Все произошедшее казалось кошмарным сном. Все было как в тумане. Алиса смутно помнила, что было потом. Много людей, кажется какие-то машины, крики, вопросы... и все беззвучно. Как будто кто-то отключил звук в этом страшном кино. Отчего оно стало только страшнее.

После всего этого Алису долго держали в психиатрической больнице, в надежде вернуть ее в более менее нормальное состояние. Она была похоже на коматозника. Только моргала и стонала, засыпая. Через пару месяцев ее выписали, поручив подруге. Врачи были бессильны. Вернуть к жизни человека, который этого не хочет слишком непосильная задача. А еще через пару дней подруга нашла Алису в ванной, полной крови, с помертвевшими губами и стиснутой в кулаке запиской:
"Прости меня, мамочка...."